===>Начало игры
Инс зашла, - хотя какой зашла, скорее, залетела, - в ресторанчик и бросила беглый взгляд вокруг, выискивая среди находящихся рядом людей и нелюдей ту единственную, кто смогла вытащить ее сюда. Эву. Ее "сестричку", ее единственную опору в этом жестоком мире, подчиняющемся беглым и изредка чуть прохладным пальцам манипуляторов. Власть принадлежала... Да и поныне принадлежит тем, кто способен переступить через все ради нее. Так повелось испокон веков. И это вряд ли изменится в ближайшие тысячелетия.
Когда взгляд медовых взгляд отыскал искомый объект, на губах Инсигны расплылась чуть глуповатая, но оттого не менее радостная улыбка. На краткий миг мелькнуло что-то темное в мыслях, что-то предупреждающее. Но девушка это все проигнорировала, пожирая взглядом ту, кого так долго и не видела и без кого не мыслила более Жизни в полном ее смысле, - максимум, существование.
Легкие шаги, без сомнения, предупредили подругу детства о приближении девушки. Инсигна села напротив Эвы и посмотрела ей в глаза.
- Эва... - голос Инсигны, обычно резкий и быстрый, теперь звучал как-то странно. Отстранено и полузадушено, - привет тебе... "Сестричка".
"Ну вот мы и увиделись" - с каким-то мазохистским наслаждением подумала Инсигна, - "а теперь мне все равно, что будет дальше. Эва, черт возьми, как ты могла... И как я могла? Ты сильная... Ты справлялась со всем... Всегда. Так почему же я за тебя испугалась?"
- Надеюсь, ты помнишь, что чай я пью исключительно без сахара? - фраза, призванная снять напряжение Инсигны, повисла в воздухе, почти ощутимая на вкус. Она была чем-то похожая на перец - согревающий, но жгучий. "Черт. Уже слова с едой сравниваю. Дурдом" - подумала Инсигна и неожиданно улыбнулась - тепло, радостно и открыто.

- Парень... Какой парень? У меня? У той, которая известна всем не иначе как калькулятор? У тебя за это время совсем крыша поехала? - горько поинтересовалась девушка, заметившая непривычную странную холодность подруги где-то на уровне инстинктов. Откуда-то из глубин сознания вновь поднялись привычки Манипулятора, заставляющие Инсигну прощупывать все, что можно использовать, дабы повернуть ситуацию в необходимый ЕЙ ключ, однако преданность остаткам былой дружбы почти заглушила порывы, которым обычно Инс верила безоговорочно. И все-таки что-то ей не нравилось. В речи подруги, в движениях, во всем прослеживалась какая-то вина, которую опытный манипулятор мог почуять по сути за целую версту.
"Что же ты от меня скрываешь, "сестричка"?  Кем ты стала за то время, пока я грызла гранит науки в другой школе и в университете? Что тебя изменило настолько? И какого черта я не поняла это сразу?" - горькие мысли, не ведущие к наслаждению жизнью, но вполне соответствующие напутствию "Будь реалисткой".
Глубокий вздох, порожденный необходимостью успокоиться. Девушка не могла заставить себя практиковаться в искусстве манипулирования на своей подруге, но одновременно не могла она и позволить вертеть собой так, как только заблагорассудится.
- Живу все еще в общежитии университета. Учусь как всегда. Родители, как обычно, в своих научных изысканиях. Заниматься мне пока, кроме учебы, особо-то и нечем. Рассказываю, - доложилась девушка по всем оставшимся вопросам. В голосе сквозило что-то странное: еще не разочарование, но уже на пути к нему. Однако мгновением позже девушка пожалела о своей холодности:
- Прости. Но... Не люблю, когда меня используют, ты же знаешь. Я помогу тебе всем, чем только смогу, если ты сама меня об этом попросишь, а не будешь пытаться ненавязчиво меня к этому подтолкнуть, Эва.

Инсигна резко выдохнула, ловя взглядом каждое, казалось бы, незначительное изменение в мимике подруги, пытаясь прочитать мотивы и эмоции - как раньше, как со всеми. И сейчас... Сейчас девушка с неудовольствием осознала, что видит беспомощность, даже почти отчаяние на лице той, кого долгое время считала подругой. Хотя почему считала? Считает и поныне, искренне веря в то, что еще можно воскресить то по-детски чистое, даже где-то наивное чувство.
Глаза на миг прикрылись, когда нос втянул запахи еды, посетителей и еще чего-то трудноопределимого. С легким удивлением она осознала, что последний запах, дразнящий обоняние девушки, исходил от Эвы. Это было... Странно. Пахло какой-то... дикостью. Не лесом, не дикими травами. Именно дикостью. И свободой.
Вдох - очередной слишком резкий, выдающий эмоции. Плевать. Она - здесь. Она - рядом. Она - свободная. Она - та, без кого жизнь мгновенно станет лишь чередой просчитанных комбинаций, прекрасных в своей ледяной бесчувственности. Она - искра всей ее жизни.
И голос Инсигны - абсолютно явно хриплый. Если бы девушку не знали, можно было бы решить, что она борется с собой. Хотя кто сможет сказать, что это было не так? Любой, воистину, мечтает о вечной свободе, об отсутствии необходимости прятаться. И лишь немногие осознают, что это невозможно.
Ветерок коснулся щеки, охлаждая ее - мягко, нежно, почти неощутимо. Это было почти больно для Инсигны, чье тело сейчас горело. Мгновение - расплавиться в признательности и тут же замерзнуть в осознании бредовости и неповторимости момента.
"Я не уйду" - в мыслях - странная горечь, перемешанная с какой-то светлой радостью, - "Я не уйду, потому что тогда все станет бесполезно. Все, абсолютно все. Оковы сердца крепче камня стен, взвилась костром в душе любовь слепая, как сказала бы старая знакомая. Влюбляться нельзя... А можно ли затушить то, что ты пронес сквозь всю свою жизнь? Можно ли разом вырезать из своей жизни добрую половину, а то и поболее? Вряд ли, вряд ли... А, впрочем, плевать"
- Выкладывай. А я попробую помочь. Хорошо так попробую.

Инсигну захлестнули эмоции. Ей почему-то сильно казалось, что "сестричка" постепенно отдаляется, тонет в своей проблеме, не надеясь уже на то, что наблюдающая с берега подруга сделает хоть что-нибудь для спасения ее жизни и их дружбы. И от этого на сердце Инс было очень тяжело и больно, точно она уже предала, будто уже предложила повод, чтобы считать себя способной на предательство единственного понимающего ее человека. И в свете рассказанного, Инсигна не могла сказать, что не понимала ее. Действительно, будь на месте Эвы кто угодно иной - и холодная манипуляторша, составляющая доминантную часть личности Инсигны, предпочла бы отойти в сторону, не ввязываясь в такое сомнительное дело, опасаясь стать следующей жертвой. Однако на месте Эвы была сама Эва, а потому пути к отступлению были отсечены. Говоря по совести, они были отсечены уже тогда, когда Инсигна приняла приглашение подруги. А это значило... Ну да, это значило, что надо сосредоточиться и рассказать все, что возможно.
Вздох на губах - снова, резкий, отчаянный. Отрешиться от всех запахов, сосредоточившись лишь на движении воздуха по всей дыхательной системе. Надо было успокоиться, и чем скорее, тем лучше. Ведь пока Инс стояла и думала, время неумолимо текло сквозь пальцы, словно сок от выжатой ягоды, оставляя за собой лишь следы, содержащие в себе вкус так глупо потерянного будущего.
В сознании медленно, точно утопленники по весне, выплывали те сведения, которые только могла припомнить Инсигна. Правда, девушка не могла сказать точно, что здесь правда, а что нет, ведь достоверные сведения в ее сознании причудливо переплетались с выдумками и деталями из художественных произведений. В конце концов, девушка решила рассказать все, предоставив подруге самой разбирать, что там правда, а что - ложь и домыслы:
- Ну... Я точно не знаю, что здесь истинно, но... - девушка махнула рукой и начала методично надиктовывать все, что могла, - вампиры - многочисленная раса разумных антропоморфных существ, населяющих, по сути, весь наш мир. Разные источники предоставляют отличающуюся информацию о том, приносит ли им вред солнце, однако сходятся в том, что помимо одиночек у них есть и структуры с четкой иерархией, уставом и так далее - кланы. Также сходятся они в том, что вампир, создавший нового, несет ответственность за обращенного, правда, границы этой ответственности несколько размыты. Также разнится информация о том, боятся ли эти существа освященных предметов. Некоторые источники предлагают вариант, что вампирам абсолютно плевать, некоторые - что одним лишь видом освященного крестика вампира можно ввергнуть в состояние, близкое к коме, хотя по-моему это бред. Также есть вариант, что это зависит от каких-то личных особенностей вампира, - девушка остановилась, переводя дыхание и искоса наблюдая за реакцией Эвы.

Услышав слова Эвы, девушка крепко задумалась. "Ничего не известно... Нет, слишком категоричное заявление, пожалуй, для данной ситуации, по крайней мере, но не лишенное правдивой составляющей, ведь данные нам крупицы информации настолько малы..." - мысли, не обещающие за собой хорошего будущего, постепенно накатывали на сознание девушки волнами, пытаясь утянуть вслед за собой в пучину отчаяния. К счастью, манипуляторша не была бы манипуляторшей, если бы не могла побороть свои пессимистические настрои в момент их осознания. А потому, привычным усилием воли загнав сии мысли и подозрения куда-то в темные глубины сознания, девушка заставила себя сосредоточиться на словах подруги. Услышав два предложения, Инсигна посчитала нужным возразить против такой категоричности:
- Знаешь, Эва, покамест я бы не стала со стопроцентной уверенностью останавливаться на одном из предложенных тобой вариантов. Если мы будем делать все сами, мы не сможем пользоваться теми ресурсами, которые доступны агентам. У них народ специализируется на этом, да и таланты у них, скорее всего, более подходящие. С другой стороны, черт его знает, как повернется судьба. Возможно, зная что-то из того, что они нам, возможно, скажут, мы сможем заметить что-то, упущенное ими...? - интонация с явно вопросительным оттенком поползла вверх, кончики пальцев Инсигны повстречали друг друга в любимом девушкой жесте. Однако все же Инс решила подстраховаться от непонимания самого факта постановки вопроса, а потому поинтересовалась:
- Ты согласна со мной, сестричка?
Чай наконец принесли, и девушка взяла одну чашку наугад, заметив, что сахар все-таки лежал отдельно. Эти кубики с блюдца Инсигны перекочевали к Эве. Запах завладел всем дыханием, хотелось задохнуться в нем - в запахе диких лесных трав, природы и чистоты, не замутненной присутствием рядом города со всеми его интригами.

Инсигна все это время не сводила изучающе-въедливого взгляда своих медовых глаз с лица Эвы, впитывая малейшую деталь мимики подруги, пытаясь интерпретировать и расшифровать ее невольные подсказки об испытываемых эмоциях. Разумеется, от девушки не укрылась тень какого-то страха, мелькнувшая по лицу собеседницы. Этот факт настораживал, но не так, чтобы перестать доверять подруге, отказавшись от недавно произнесенных слов, а так, чтобы перестать считать расследование детской забавой, упражнением для ума. "А ты что думала? Считала, что оборотень будет просить помощи, если сможет справиться с делом сама? А если она не может - с чем не может справиться оборотень? Правильно" - заявила рассудительная часть сознания, являющаяся несомненным большинством.
- Начать, по моему мнению, надо с того, чтобы пойти-таки в агентство и постараться втереться к ним в доверие. У нас, разумеется, всегда останется вариант наглости, заключающийся в тезисе, что "это дело связано с нами, мы имеем право знать", но сначала надо постараться сделать это как можно более мягко и ненавязчиво. Дать им время попробовать собрать хоть что-то. А потом уже думать над тем, что делать дальше, - девушка говорила быстро, четко, как и всегда.
Эмоциональные образы, нарисованные Эвой, пробудили воображение, подогретое также и запахом диких трав, исходящим из уже наполовину пустой чашки с чаем. Ночь - лунная, почти даже светлая. Звездное небо. И тихий ветер, даже ночью поющий свои тихие песни, полные глубокого, но крепко-накрепко зашифрованного смысла. Тихий шелест огня в камине - огня почти погасшего, но все еще живого. Книга в руках, блуждающий по строчкам взгляд. Картина, от которой веет теплом и умиротворенностью. "Нет. Так нельзя" - подумала Инс, сосредотачивая все свое внимание на узоре чашки.

Инсигна мысленно согласилась с выводами старинной подруги детства, но решила все-таки сначала допить чай, остающийся еще в кружке. В самом деле - не может же с подругой случиться что-нибудь очень уж страшное за короткие минуты разлуки, а такой прекрасный чай, какой подавался в этом месте, грех было не допить. На всякий случай девушка бросила быстрый взгляд на вывеску, отмечая в памяти, что если уж придется кого-нибудь позвать на чай, а дома это мероприятие провести по каким-либо причинам будет невозможно, то тащить собеседника можно будет в этот в высшей степени милый ресторан.
Когда последняя капля все еще теплого травяного напитка коснулась языка и скользнула дальше, девушка с сожалением отставила пустую чашку и встала из-за стола. Какая-то смутная тревога коснулась края сознания. К девушке же мигом подлетел официант, напоминающий о необходимости оплатить поданные блюда, даже если это всего лишь две кружки чая. Досадливо поморщившись, Инсигна подтвердила, что да, оплатить чай, стоящий довольно дорого - заслуженно, надо признать, - ей по силам, и что да, больше она ничего не закажет. Минут семь ушло на то, чтобы ей принесли счет - мелькнула даже предательская мысль, что все здесь старается задержать такую сговорчивую клиентку на подольше. Увидев сумму, девушка было скептически хмыкнула, но, вспомнив о блаженстве, подаренном чаем, оставила почти на двадцать пять долларов больше, чем было необходимо. "Они этого заслужили" - уговаривала свою разумную часть Инсигна, - "тем более, что потом, возможно, они вспомнят меня и чем-либо помогут" - с этими мыслями девушка вышла за дверь...
...И застыла, в немом изумлении уставившись на распростертое по земле тело подруги. Дунул резкие ветер, будто давая Инсигне пощечину, приводя в чувство, напоминая, что надо что-то делать. Это оказалось вполне так себе действенно - ступор прошел, и ученица биохимического факультета бросилась к подруге, выискивая пульс. Она знала, не могла не знать, что подруга - оборотень, и это вносило свои коррективы в действия Инсигны. К примеру, девушка не знала точно нормальную температуру тела для подруги и ритм сердца. Фонарика, дабы проверить реакцию на свет, под рукой, как на зло, не было. Инсигна грязно выругалась и буквально взлетела обратно в ресторан, заранее набирая в грудь воздуха, дабы провопить призывы о помощи погромче.
Такое громкое отчаянное восклицание игнорировать было очень сложно, и уже через несколько секунд первые любопытные выглянули на улицу, выискивая то, что заставило девушку так орать. Когда ситуация прояснилось, чья-то заботливая рука сунула девушке холодный стакан с водой.
Вдох - резкий, судорожный. Зубы выстукивали тихую дробь по краю прозрачного прохладного стакана. Инс не видела, что произошло недавно на улице, а потому волновалась страшно, вслушиваясь в доносящиеся с улицы звуки, стараясь заранее услышать сирену скорой. Ведь если было что-то, чего она не знает...

Когда сирена машины скорой помощи уже начала было заводить свою песнь, обозначающую отъезд, а  Инсигне в голову пришла мысль поехать с подругой вместе - в самом деле, ведь была и ее вина в произошедшем.
- Эй, подождите! - закричала девушка в отчаянии врачу, уже делающему знак санитару закрыть двери, - Я имею право с ней поехать! - боги, как же Инсигне не хотелось лгать врачам... Хотя здесь она почти не солжет, - Я ее сестра, черт вас всех раздери!
"Ну да, сестра. По духу" - закончила Инс про себя, запрыгивая в машину и садясь рядом с подругой под неодобрительным взглядом доктора, с тревогой вглядываясь в ее какое-то побледневшее лицо всю дорогу до больницы. Девушку охватило какое-то странное оцепенение, несколько запоздавшее, но воздавшее сторицей за отсрочку. Сейчас она не могла думать ни о чем, кроме как перспективы, что с Эвой - ее родной Эвой - что-то произойдет.
"А если бы... Если бы ее, не заметив, переехала какая-нибудь машина? Если бы ее снесло в море и она бы утонула? Пережила ли я бы это?" - под влиянием этих мыслей с губ Инсигны сорвался судорожный выдох. Девушка обладала не в меру развитым воображением, и картины, открывшиеся сейчас перед ней, не могли радовать.
"Глупышка... Не могла подождать чуть-чуть... Знала бы ты, как ты меня напугала" - думала Инсигна с нежностью, не сводя с подруги обеспокоенного взгляда.
Городская больница