Приведя свою семью в гостиную, Скримм присела на белый диван подле камина. В огромном резном камине, тихо бушевал огонь, согревая помещение и отбрасывая от себя особенный свет. За большими окнами комнаты рассеивались сумерки и медленно подкрадывалось утро.
Грей посмотрела на своих родных и слегка отклонилась на спинку дивана, легкое блаженство посетило ее тело. Напряжение, которое скапливалось столько лет, наконец то начало отступать. Но слова и вопросы мужа еще звучали в ее голове, она не знала что ответить ему, ведь была в неведение так же как и он.
-Карл, милый..я не могу ответить тебе на твои вопросы, я нахожусь в еще большем неведение чем ты.Но как подсказывает мне мой опыт, вскоре нам все объяснят, не стоит беспокоится раньше времени.- ее голос звучал мягко и убаюкивающи, казалось, что она не говорит, а поет колыбельную для мужа.
-Нам нужно отдохнуть, а тебе надо набраться сил, да и кроме плохих новостей есть и хорошие. - грей подумывала начать свой рассказа и хоть как то порадовать мужа, но двери гостиной открылись и на пороге появился высокий, худощавый вампир.
-Госпожа, девушки готовы и ждут приказа.- голос был грубоватым, хотя для его телосложения совершенно не подходил. Он стоял в дверях слегка склонив голову в ожидании ответа хозяйки поместья.
-Проводи их сюда..- в секунды ее голос стал леденящим и грубым, она даже не повернулась на голос вампира, она продолжила смотреть на мужа.
Не прошло и пары минут как  юноша исчез закрыв за собой дверь и в гостиную зашли три очаровательные девушки, две брюнетки и одна блондинка.
На них практически не было одежды, в основном подобие нижнего белья , только более закрытого. Три красивые девушки подошли к Скримм и поклонились всем присутствующим. Грей с оценивающим взглядом посмотрела на них, после указала на одну из них пальцем, брюнетку и кипельно белой кожей, и та довольно грациозно подошла к вампирше ближе и опустилась перед ней на колени.Грей посмотрела в зеленые глаза брюнетки, и та протянула ей свою руку с легкой улыбкой на лице.Вампирша взяла ее за запястье и и подтянула к себе, так что грудь девушки упиралась в ее колени.
-Только не запачкайте мне диваны, а так за твое пробуждение любимый!- не дожидаясь ответов членов своей семьи Грей резко оголила клыки и с легким оскалом впилась в запястье девушки. Донор легко вскрикнула, но улыбка с ее лица не сошла, а вампирша с жадностью упивалась ее кровью. Теплой, густой кровью, которая с каждой своей каплей пробуждала в ее теле новые силы.
Отстронясь Грей с силой зажала место укуса на ее руке и подтянула девушку к себе еще ближе, не отводя взгляд от ее изумрудных глаз. Для Скрим это был ритуал, она не убивала своих доноров, но и не особо церемонилась с ними, лишь изредка заставляла тех возбудится, поскольку при возбуждении донора, его кровь становилась немного вкуснее и это нравилось вампирше. Вот и сейчас, она нежно провела по шее девушке рукой и спустилась к ее груди, она чувствовала как ее тело затрепетало под ее пальцами, как ее грудь еще сильнее вжалась в ее колени.
Грей вновь впилась в ее руку, и позволила своему разуму слегка утонуть в пелене удовольствия, отдаться инстинктам.Но подобные игрушки ей быстро надоедали и доведя жерту до легкого истощения, Скрим с силой отбросила ее от себя на пол и без эмоционально стала наблюдать как у той проподает эйфория и ее заполняет страх  вперемешку с болью.Как юная девушка сжимает свою руку и смотрит теперь на вампиршу с ужасом в глазах.
Сама же Грей, не спеша слизывает с пальцев руки кровь и ехидно поглядывает на свою жертву, мгновение, и так уже стоит над девушкой поднимая ту за волосы с пола. О...как же Грей нравились неуверенные крики, слезы страха и сбитое дыхание жертвы. Специально оголив клыки, глава клана продемонстрировала их донору и та в ужасе попыталась вырваться, но попытки были бесмыслеными. Грей крепко держала ее и в очередной раз подтянула к себе ближе, еще один укус, но теперь в область шеи. Клыки медленно прорывают мягкую кожу и кровь легкими толками наполняет рот Скримм, а та с упоением делает новые глотки.И лишь после, уталив жажду, она отпустит полуживое тело девушки и та с грохотом упадет на пол, а Скримм опьененная кровью медленно направится к мужу.

Холл был ярко освещен, чем больше напоминал стадион. Переступив порог родового гнезда, Карл тут же наткнулся на штат превосходно вышколенной прислуги, которые больше напоминали почетный караул в штатском с метелками от пыли на плече, чем на челядь. Не обратив на собравшихся работников абсолютно никакого внимания, он пошел дальше, сопровождая жену с дочерью к гостиной, где он замер на пороге, словно вспомнил что-то важное, что никак нельзя было откладывать на потом. Не заметив, что он остановился, они прошли вглубь комнаты, и только возле длинного белоснежного дивана Скримм заметила его отсутствие и обернулась назад, но Карл не смотрел на нее. Он с отрешенным выражением лица проводил подушечками пальцев по вырезнанному в дверном косяке виноградному гроздью, словно хотел сорвать одну ягоду. Перед его глазами, не выражавшими совершенно ничего, стояла маленькая девочка, держась за толстые стебли виноградной лозы, оплетающей дверной проем, и скалила крохотные зубки в неоддельном детском восторге.
"Папа, смотри, я почти достаю до этих ягодок! Я даже могу укусить, смотри, пап!" он подпрыивала, пытаясь цапнуть несъедобный виноград, пока Карл не брал ее на руки, а она, счастливо болтая ножками, заливалась смехом, когда он кружил ее, и смешно повизгивала, когда подбрасивал вверх.
Карл поймал взгляд жены и его пальцы отстранились от резьбы, словно дерево было горячим, и сжались внутрь, уперевшись кончиками когтей в кожу ладоней, а зрачки снова расширились, адаптируясь к полумраку гостиной, что значило о том, что отец вышел из воспоминаний. Скримм ничего не сказала, и Карла это неожиданно успокоило. Он подошел к ней, слегка улыбнулся уголками рта и сел рядом, откинувшись на спинку дивана.
- Хорошие новости меня порадуют. - тихо сказал он, осматривая обстановку гостиной и отмечая малейшие изменения, произошедшие за последние двадцать лет. - Особенно, если вы сумели найти хоть кого-то причастного, кому я смогу оторвать голову.
Такие заявления из его уст были редкостью, Карл никогда не разбрасывался словами; заявляя о том, что он собирается кому-то оторвать голову, он впоследствии почти всегда так и поступал. Исключения составляли те случаи, когда он шутил, однако, учитывая своеобразный черный юмор древнего, сложно было сказать, когда он шутил, а когда говорил серьезно.
Он посмотрел в глаза жены и накрыл ее руку своей ладонью, слегка сжав ее пальцы, наслаждаясь прикосновениями к ее прохладной, словно электризующей коже, которая всегда возбуждала его сильнее любого афродизиака.
- В порядке, Скримм. - улыбнулся он. - Я знаю, что ты ни в чем не виновата, и не обвиняю тебя. То, что случилось, уже случилось. Спиши это на длительный голод и неуравновешенную психику всеми замученного политикана. - отшутился он, вдруг ощутив притязательный запах свежей плоти. Молодой упругой плоти, пронизанной эластичными венами и сосудами, гоняющими горячую дурманяющую кровь. От этого запаха у вампира закружилась голова, комната словно пошатнулась, лишь на миг, а когда он вновь обрел полный контроль над собственным телом, то поймал себя на том, что чуть подавшись вперед плотоядно рассматривает троих молодых девушек, представших перед ними. Его глаза засверкали хищническим огнем, но как только он опомнился, то вновь приобрел вежливо-бесстрастный вид. Правую и левую девушек разобрали жена и дочь, Карлу досталась брюнетка посредине, с ужасом переводящая глаза со своих подруг в руках безжалостных вампиров на приближающегося Карла, который, однако, не выражал даже намека на агрессию или грубость, которую излучали Скримм и Даниэль. Карл умел держать себя в руках, когда защищаешь права пищи, нужно уметь обращаться с ней подобающе.
- Не бойся, - одними губами произнес он, глядя на нее, но она услышала его голос, словно он шептал ей на ухо, - тебе не будет больно. Я тебя не обижу, моя хорошая, расслабься...
Ее тело податливо обмякло  его ужасных когтистых руках, когда он отклонил ее назад, голова откинулась назад так, что она теперь видела дверной проем, через который они вошли. Перед его глазами сияла белая кожа, густо пронизанная кровеносными сосудами, на фоне всего этого великолепия пурпурно полыхали сонная артерия и яремные вены, завораживая, словно праздничные огни. Глаза древнего снова вспыхнули желтовато-зеленым отблеском, когда его тонкие ноздри затрепетали, ловя запах страха, вперемешку с дурманящим запахом крови и чистого молодого тела. Кровь гудела и бурлила в ее артериях, которыеКарл видел так же четко, как огни автомагистралей из летящего самолета, они манили его, в гуле бушующей в них крови слышался невыразительный шепот. И он не мог не слушаться того, о чем говорил этот шепот. Карл снова пришел в себя от чувства горячей крови, хлынувшей в рот, от тепла ее тела, мягко принявшего в себя его зубы и как можно больше ослабил натиск челюстей и расслабил руки, прижимающие девушку к нему. Она уже не стонала, лишь тяжело и прерывисто дышала, но он не мог остановиться. Слишком силен был голод, чтобы насытиться ею одной, даже иссушив ее, как мумию. Но напор крови падал и Карл огромным усилием вытащил из ее шеи свои клыки и бережно опустил едва живую девушку в резной стул с подлокотниками, стоящий рядом. Все его тело было таким же мягким, как зефир, по нему разливалось пьянящее тепло, превращая могучего вампира в рыхлое безе в форме человека. Он с наслаждением облизал губы, прикрыв глаза, а когда снова открыл их, то его тело снова было упругим и гибким, а глаза приобрели обычный серый цвет и нормальный зрачок.
- Милая, - обратился он к дочери, поворачиваясь к ней лицом и снова садясь возле жены, пока слуги выносили доноров из гостиной, - как вам живется с... - он предпринял честную попытку вспомнить имя зятя, и хотя ему это удалось, он все же обошелся более свободным, - с мужем? Надеюсь никаких проблем у вас нет? Он мне показался неплохим парнем, лучшим, что могут предложить мужчины клана Джахам.
Резковато, но ему можно. К Леонарду не было ниаких претензий пока что, но и расслабляться никому он не намерен давать.

Рука главы клана легла на колено мужа и тонкие пальцы, слегка сжали под собой ткань брюк. Тактильная близость с супругом, всегда успокаивала женщину в любые моменты, казалось порой если он будет держать ее за руку, то она не то что горы свернет, мир прогнет под себя, если только он будет рядом каждую секунду.Так вот и сейчас, слегка одурманенная кровью, она держалась за него, как за тонкую нить соединяющую ее с этим миром.
Селена, села напротив своих родителей и Скримм улыбаясь смотрела на дочь, хотя ее улыбка больше напоминала оскал.
-Ее супруга зовут Леонард, Леонаррд Леклер, дорогой и он между прочим решил навестить нас.- в гостиную зашел молодой вампир и сразу же направился к Скримм, он шепнул ей что то на ухо, на что вампирша лишь кивнула головой, уже на выходе его из помещения, девушка немного лениво добавила.: - И пусть заберут девушек. - Грей бросила на тела полу живых леди взгляд и улыбка исчезла с ее губ.
Послышались шаги и в гостиную прошел супруг ее старшей дочери. Он учтиво кивнул хозяевам дома и сел подле своей супруги.  Холодные глаза хозяйки надменно смотрели на гостя, она не когда не жаловала зятя, да и не особо скрывала это, так что он должен был уже привыкнуть и не обращать на это внимание. Но сейчас, Грей слегка улыбнулась своему гостю и не убирая руки с колена супруга постаралась посмотреть на выбор своей дочери как можно мягче. Ведь он столько лет давал ей кров над головой и он был по ее мнению не таким уж и плохим вампиром, единственное что раздрожала Скрим, так это слухи. Грязные слухи о его разгульной жизни, об его изменах и всем остальном. Нет, не то что бы она его винила, ей скорее не нравилась его глупость, не нравилось что он позорит и себя и ее дочь.
-Леонард, вам не кажется, что ваши вопросы не уместны. Если так решили, значит так надо.- голос звучал довольно холодно, но и по своей странности приветливо. Она перевела взгляд на дочь, потом на зятя.
-Так, что думаю ты приехал в мой дом не за тем, что бы уточнять кого и когда пробудили. Если ты приехал за своей супругой, то мне наверное придется настоять и попросить вас задержаться немного в моем доме. - Она встала с места и перешагнула через девичье тело.
-Я признательно тебе Леонард за оказанную тобой поддержку ранние, так что позволь теперь мне принимать тебя у себя дома как долгожданного гостя.- в комнату зашли трое вампиров и поклонились Скримм , после не заставляя себя ждать, вампиры быстро забрали тела девушек и удалились.
-Селина, Леонард...- она слегка склонила голову перед дочерью, но потом незамедлительно продолжила в привычной для всех манере - Вам явно есть о чем поговорить, и я надеюсь ты сможешь объяснить своему супругу, что тут ему рады так же как и тебе. Так что располагайтесь дети мои, а мне с твоим отцом надо поговорить.
Скримм повернулась к Карлу и протянула ему руку : - Пойдем, оставим их. - голос был еле слышный, будто это говорила не Скримм, а кто то другой, находящийся далеко от них. 
Уже подле двери, стоя рядом с мужем и в очередной раз посмотрев на Леонарда, она коротко добавила : -Позже мне надо будет с тобой поговорить.- взяв мужа под руку, она отвернулась от детей и направилась вместе с ним в картинный зал.

  Картинный зал

Карл не шелохнулся, когда зять появился на пороге гостиной. По его телу разливалось пряное тепло, словно от души наперченный глинтвейн, слегка першило в горле и жгло желудок, однако это тепло наполняло его изголодавшийся организм новыми силами, которые, казалось, словно полноводная река, только и ждали, когда и выпустят на волю под прощальный треск плотины. Он сидел неподвижно, лишь глазами следя за перемещениями наследника Маркуса по комнате и слегка сжимая пальцами руку Скримм. Им овладело полнейшее умиротворение.
Тон, с которым Леонард уточнил вполне очевидный факт задел Карла не больше легкой пощечины, двадцать лет назад Маркус вряд ли позволил бы своему парню так фривольно себя вести в его присутствии, да и сами молодые вампиры, не только Леонард, наверное забыли, как это - иметь дело с древними. Двадцать лет - это капля в море, но все хорошее быстро забывается, в особенности, хорошие манеры и рамки приличия в чужом дома.
От зятя отчетливо веяло пренебрежением, тонкие ноздри Карла затрепетали, словно он уже уловил этот приятно-щекочущий запах сырого подвала и ощутил касание затхлого влажного воздуха, наполненного лишь звуками скапывающей с сочленений водопроводных труб жидкости и чуть горьковатым привкусом ржавчины, которую можно было попробовать через запах, если обладать хорошим обонянием. Карл улыбнулся одной из своих ничего не значащих улыбок, потому что на самом деле улыбался в такие моменты не для себя, а для собеседника, чтобы тот видел хоть какую-то реакцию на свои слова или действия.
- У меня возникло впечатление, что ты ошибся домом. - ровно сказал Карл, перехватив взгляд молодого вампира, и без какого-либо дискомфорта глядя в его глаза, которые без труда мог бы вырвать и положить в коробочку, если бы захотел. Хоть в высшем вампирском обществе даже древние получают словесные пощечины едва ли не каждый день, то нужно быть либо идиотом, либо слишком уж самоуверенным, чтобы язвить древнему в его жилище. - Я было подумал, что ты пытаешься хамить мне в моем доме, дружище, или ты вырос настолько, что можешь себе это позволить. - Карл улыбнулся чуть шире, хотя его глаза холодно блеснули в искуственном освещении комнаты. Скримм разговаривала с его зятем учтиво, зная, кем тот приходится ее дочери, но Карла не интересовали женские капризы. Сейчас же ее пальцы предупредительно сжали его колено, как бы напоминая, чтобы он держал себя в руках. Но вряд ли существовал вампир, который держал бы себя в руках лучше за него.
- Да, дорогая, пожалуй пойдем. Не будем детям мешать своим старческим брюзжанием.