- Несомненно, Вас это не разочарует, - Даниэль улыбнулась женщинам, сидящим напротив её. В меру экстравагантные, одетые с изяществом и светским лоском – дебютантки общества были готовы умертвить любого за возможность встречи с ними. Две матроны -патронессы высшего общества и юных дев, которые случайно заметили Даниэль. Они не отпускали ее от себя уже несколько часов, и эти часы превращались в нестерпимую пытку, ужаснее любого физического насилия. Они эмоционально уничтожали разговорами о всех невероятно важных событиях их жизни; жаль, что Даниэль буквально засыпала и это принималось за интерес к их персонам.
- Мирабэль, Катэрина, Ваше общество как глоток свежего воздуха, но, - она с грустью посмотрела на светящийся дисплей телефона, - мне необходимо бежать. Я надеюсь, что вскоре мы вновь увидимся,- она поднялась из-за стола и прошествовала к выходу из ресторана.
- Я поеду в офис на пару часов, а затем вернусь домой, на сегодня можешь быть свободен – ее водитель шел рядом с ней, закрывая Даниэль от падающих с неба крупных капель дождя черным куполом зонта. Он протянул ей электронный ключ и ключи от машины, в свете тусклых фонарей сверкнуло золото брелка; легкий звон утонул в гуле города, надоедливой мухой, окружающий слух девушки.
Мужчина захлопнул за ней дверцу автомобиля и скрылся из виду вампирессы быстрее, чем она завела машину. Теплое свечение приборной панели окутало темноту салону; звуки фортепиано ненавязчиво доносились из колонок. Машина плавно с мягким урчанием мотора тронулась и выехала на полосу движения. Даниэль достала из сумки мерцающий в полутьме сотовый телефон, последний номер и нажала кнопку вызова. Прерывистые гудки, вновь...Снова тоже самое...  И только на третий раз линия оказалась свободной. Музыка, обрывки чьих-то фраз и только после голос Леонарда -  легкое раздражение Ниэл вылилось в ее безжизненном ледяном тоне, сменившем ее спокойствие и безразличие. Иногда она предпочитала, чтобы муж вообще не поднимал трубку. 
-Развлекаешься? – свет фар падал на мокрый асфальт, сверкавший тысячей огоньков вывесок с близстоящих домов. Маленькая ложь про ее местоположение, не все же ему одному заниматься сочинениями, - где ты? Уклончивый ответ  вызвал лишь легкое разочарование. Ниэл резко повернула руль, машину вошла в поворот, поднимая серую стену дождевой воды и обрушивая ее на тротуар сотней мелких брызг, смешиваясь с водой. Ложь… Он врал. Внутри нее словно шевельнулось что-то, коснувшись внутренних стенок ее тела, заставив кровь становиться горячее и в тоже время гуще. Ее отвлек охранник, осмелившийся поднять шлакбаум лишь когда машина полностью остановилась. Даниэль мягко захлопнула дверцу автомобиля и направилась к стеклянным дверям лифта.
- Увидимся вечером, - двери скользнули в стороны, пропуская во внутрь вампирессу. Она вдавила серебряную кнопку нежного этажа и приложила электронный ключ. В офисе до сих пор было полно людей. Сквозь стекло она прекрасно видела их, но они не смели обернуться и посмотреть на нее, оторвавшись от работы. Лифт плавно остановился с мелодичным сигналом открытия дверей. Ее каблуки утопали в мягком ворсе зеленого ковра, счищая остаки дождевой воды. Секретарь сидела на своем месте.
- Миссис Леклер, - она радостно вспорхнула со своего места, обдавая девушку ароматом сладких духов с примесью типографской краски, которая оставалась на ее руках после рабочего дня. Двери распахнулись, и они вместе вошли во внутрь. На черном письменном столе лежали яркие папки, где-то валялись бумаги.  Ее помошница молча наблюдала за тем как вампирша, устроившись на краю стола перебирала папки.
- Это все? – секретарь кивнула, - отчет и сведение, кото… - ее отвлекла мелодия вызова, на дисплее вспыхнуло «Скримм».
- Да,- мягко пролепетала Даниэль и ее секретарь едва заметно улыбнулась.
-Ваш отец просыпается, собери братьев, вечером вы все должны быть в нашем поместье. Я не уверенна, так что позже еще перезвоню, - и звонок оборвался. Вампиресса подхватила документы и направилась в сторону двери, которую услужливо открыла женщина, - Анна, перешлите мне на имэйл все, что здесь написано, спасибо, -  она протянула листок своему секретарю и стремительно направилась по коридору в сторону лифта, нервно теребя ярлыки на папках.
Мысли слетались в одну тонкую спираль, медленно тянущуюся к одному единственному слову, которым все возможно было объяснить « Отец». Ниэл никогда бы не усомнилась в словах своей матери и, если Скримм считала, что он пробуждается, значит, это действительно было так. Она всегда удивлялась, что между ее родителями была эта связь: они чувствовали друг друга на расстоянии. В первые за долгие годы вампиресса ощутила беспокойство… Ее тревожила Скримм, которая несомненно не знала как встретить своего мужа. Долгие годы Грей скрывала свои тревоги от детей, но вряд ли было можно обмануть Ниэл: она была матерью и знала свою мать и осознавала, что нужна ей, пусть даже Скримм будет это отрицать.
Мотор машины бешено ревел, стремительно набирая обороты. Натаниэль, Отто… Она передала сообщение их матери, слыша в их голосе немалое удивление. Прошло около 20 лет, ее отец должен был проснуться через 30 лет.
Даниэль миновала главные двери поместья. Охрана пропустила ее, внутри она видела множество знакомых, но безмолвным вихрем она пронеслась туда,где была ее мать.Она чувствовала ее кровь, Холл. Она была там.
- Мама, - прошептала Селина, останавливаясь позади Скримм.

Отредактировано Даниэль (27.10.2011 21:15)

Даниэль застыла, ожидая, когда ее мать обернется или сделает что-то, хоть как-нибудь отреагирует на ее присутствие… Она застала ее в нерешительном оцепенении: она стояла недалеко от дверей, созерцая их, вглядываясь в мелкие детали, не решаясь войти. Она не была похожа на обычных женщин, испуганных, борющихся с внутренними страхами, которые страдают и втягивают в водоворот своих страстей всех окружающих. Больше десятилетия ее мать вынашивала эту боль в своем сердце в одиночестве, скрывая горечь утраты от детей,  а порой, возможно, и от самой себя. Но перед Ниэл  стояла не загнанное в угол создание, перед ней стояла сильная женщина, которая всегда могла выстоять любые трудности.  Поток ее сознания прервала Скримм… Сладкий аромат ее духов, ее теплые объятия. Даниэль наслаждалась каждой минутой этого блаженства, мягко проводя своей рукой по шелковистым волосам своей матери.
- Я чувствую, - слова едва слышно слетали с ее губ, она бросила быстрый взгляд на закрытые двери. Она не чувствовала Карла внутри, он был дальше, в глубине дома. Звонок мобильного телефона вновь разрезал тишину холла, отвлекая Даниэль от ее ощущений, теряя нить. Девушка отступила на шаг назад, поправляя сумку, слетевшую на изгиб локтя. Она слышала голос ее брата, мягкий тон ее матери.
Сейчас ее занимала более интересная мысль, которая уже на протяжение нескольких минут съедала ее изнутри «почему отца пробудили?» и  на смену ей тут же приходила следующая « Кто?», но сейчас ей все же не хотелось играть в прекрасного мастера распутывания интриг и тайн. «Терпение – благодетель,-» мысленно произнесла вампиресса, ожидая когда ее мать договорит по телефону. Она приглушила свой интерес, зная, что ее вознаградят позднее информацией за небольшие муки собственного сознания.
-Дела не стоит игнорировать… И, возможно, сейчас не лучшее время, но я хочу возвратиться к ним и снова стать более заметной частью семьи, чем просто замужняя дочь, - ее вновь преравали. На этот раз вампир, открывший двери гостиной. Он поклонился, пропуская их внутрь; Ниэл незаметно подошла к матери и вложила свою ладонь в ее руку. И действительно как в детстве… Только тогда она была запуганной девочкой, которая пряталась за свою маму и папу, пугаясь людей, окруживших их. Но вот уже несколько сотен лет вместо маленького ребенка в двери, ведущие к «покоям» ее отца, входит уверенная и целеустремленная женщина, которая вполне возможно выбрала неверный путь, недооценив некоторые аспекты.  Осознание собственной эгоистичности утвердилось в ее сознании, но именно сейчас она хотела это обсудить, к тому же это была прекрасная возможность отвлечь Скримм от мыслей, которые несомненно рождали в ее сердце смуту. Дниэль желала этого всем естеством, именно сейчас ей было необходимо выговориться…
- Я не могла по-другому, это Отец… - грусть сквозила в ее словах и отражалась в глубине ее глаз. Казалось, что слезы вскоре наполнят ее глаза, ах, нет…Обман.

Причина, которой руководствовалась Даниэль… Что ж... Она все еще не полностью была готова ее раскрыть своей матери и обналичить свои подозрения и переживания. Хотя, кому она врала? Самой себе? Подозрения и переживания? Да ей становилось уже невыносимо от того, что происходило в ее жизни. Ее тошнило от роли восторженной супруги, выдающегося Лорда, которая отчасти потеряла свои собственные чувства и особенности, свою индивидуальность.  Ей не хватало… Свободы? Правды? Силы? Что же ей не хватало… Честности? Да чего же ей не хватало! У нее же было все: муж, дети, которых она безумно любила, дом, работа, но ей всего этого не хватало. Или было излишним? С самого детства она восхищалась своими родителями, справляющимися с узами вечности. Это тепло,  исходившее от них обоих, объединяло семью, скрепляло ее, не давало отстраниться. Они действительно были семьей. Но и у нее была своя… Как она не любила ложь…
Если бы не ее непроницаемое спокойствие, сковывающее ее сердце и мысли, она бы давно металась по комнате, но столь эмоциональной она быть не могла. Не позволяла себе, ни при семье, ни при ком-либо другом.  Этой роскоши вампиресса всегда была лишена, в ней она себе отказывала и искореняла долгие годы.
Тон Скримм резко изменился: семья, клан… Две параллели, которые никогда между собой не пересекались. Здесь Даниэль должна была проявлять себя САМА, достигать всего САМА, без помощи братьев и тем более матери. Но для амбициозной Селины просьба о помощи равносильна отречению от собственных принципов, что было для нее равносильно смерти. Амбиции…Вампирша усмирила их когда-то, оставшись в тени мужа...   
Преждевременное пробуждение ее отца всколыхнуло и обострило все чувства и эмоции, но вся ее игра мыслей оставалась лишь внутри нее самой.
- Я отдаю себе отчет, - холодная сталь голоса Селины не давала усомниться в ее намерениях и суждениях. Она гордо вскинула голову, отчего каштановые кудри всколыхнулись, а по комнате поплыл пряный запах духов. Глаза медленно переливались пронзительной синевой глубинных толщ океана.
- Я принадлежу клану Морт, - она чеканила слова и со звоном они слетали с ее губ, - я его часть, - ее расслабленная поза могла вести в заблуждение кого угодно. Даниэль стояла, прислонившись спиной  к прохладной стене, и внимательно следя за Скримм.
- Мой супруг? – она легко оттолкнулась от стены и стремительно приблизилась вплотную к матери, - а что если я скажу, что возможно в этом есть заслуга и моего мужа? – жестокая улыбка коснулась ее губ, они тонкой линией застыли на ее лице.
- Если из-за него я хочу вернуться? Что, если мне не хватает нашего клана?

Длинные и богатые галереи, украшенные шедеврами изобразительного искусства, расшитыми гобеленами и скульптурами; этим славилось сие поместье, которое больше походило на музей. Если бы налоговая полиция вместе со знатоками-культурологами проводили детальный осмотр дома, они бы потеряли дар речи, узнав, сколько подделок и реплик находится в величайших музеях мира. Карл уже давно привык к такой роскоши, хотя, роскошью оно уже и не было, просто дань статуса и уважения к мастерам. Авторов многих великих картин он когда-то знал лично, другие были экстравагантной пищей.
С каждым шагом его разум все прояснялся, эмоции, которых он сначала не испытывал, сейчас слабо, словно пробуя под ногами лед, потихоньку пробуждались, но больше всего Карла захлестывал гнев. Вампир, волк, человек или кот - родительские инстинкты есть у любого живого существа, и если бы люди так хорошо знали вампиров, они бы не поверили, что те могут любить или быть привязаны к кому-то. Карл не мгновение прикрыл веки, остановившись у резного столика с небольшим бронзовым бюстом Джона Смита.
"Эти твари, грязные порождения самого дьявола, не способны к состраданию! Их души погрязли в грязи и нечистотах, коими заполняет их жажда крови!" - кричал пожилой мужчина с большим деревянным крестом на грубой веревке и в кожаной шапочке, со свисающими по бокам хлястиками. Размахивая короткой палкой, грубо обструганной на манер жезла, он задел привязанную женщину по лицу. Из рассеченной брови хлынула кровь, но он не обратил внимание на ее крик, толпа ликовала. Она орала, буйствовала, вздымалась волнами, накатывая на самодельный эшафот, разбиваясь от него, как о волнорез, и снова отхлынула, но ни на секунду не прекращала реветь и размахивать факелами, вилами и острыми заточенными палками. Кровожадное море обезумевших праведников едва не захлестывало плаху, казалось, если мужчина с крестом будет продолжать заводить и так взведенных людей, они просто сметут его, осужденных и палача. На осужденных полетели комья грязи, куски булыжников. Инквизитор отошел в сторону, чтобы не задело его, но он, как и бушующая толпа, ни на минуту не замолкал, словно спортивный комментатор. Камень попал мальчику по лицу и его грязные губы лопнули как спелые вишни, он обвис на веревках, пытаясь сдержать рвущийся крик боли, потому что лишние страдания только подстегнут людей. На мокрые от жидкой грязи доски эшафота упало несколько зубов.
"Вы думаете, что это мать и двое детей? - вопрошал священник у беснующихся крестьян, вздымая к угрюмому серому небу Библию, словно призывая небеса быть свидетелями тому, что они здесь творят. - Думаете, что они чувствуют сострадание друг к другу? Ведают что есть любовь и благоденствие? Нет! Это чудовищные порождения зла, демоны в людском обличье, не знающие даже таких слов! Безбожные кровопийцы! Получите же!"
Он окатил их ледяной водой из большого ведра, с которого поили лошадей. Толпа взревела от триумфа Церкви над порождениями ада; все ожидали, что от освященной воды они будут извиваться и кричать, но все трое обреченно стояли каждый у своего столба. Инквизитор знал, что это была обычная вода, зачерпнутая в ближайшей канаве, так же он знал, что корчиться и извиваться они будут, когда от жара мокрые веревки начнут сжиматься и врезаться в плоть.
Карл снова открыл глаза и пошел дальше. Люди тогда так и не поверили, что мать-вампир могла любить двоих сирот, не кормясь ими, не используя как слуг, а просто заботилась о них. И при желании она могла бы спастись сама, но не смогла бросить своих детей на растерзание кровожадной толпе монстров. В тот день люди были хуже вампиров.
Карла не удручали такие рассуждения, он считал такой поступок глупостью, потому что если бы эти дети узнали, кто их мать, скорее всего сами бы загнали в нее кол или сдали в руки церковников. Но был хорошим хотя бы факт, что вампиры, пройдя своеобразную эволюцию от людей, не утратили человеческих чувств. А укусы? Карл не ненавидел тех, кого кусал, как волк не испытывает ненависти к оленю или люди не ненавидят кур. Просто закон природы, пищевая цепочка. Хорошая лирика, особенно в такой ситуации. Когда пробудился отец, исчезла дочь. Сейчас Карл на самом деле уже ненавидел людей, припомнив сцену казни и в чьих руках была его Изабелла. С холла слышались голоса и Карл ускорил шаг.
Когда он вышел из боковой галереи, он увидел двух прекрасных женщин. Самых прекрасных женщин в мире, которых он безмерно любил. Они стояли вместе, будто ждали чего-то важного, особенного, слегка держа друг друга за руки, и это было самое прекрасное зрелище, которое он когда-либо видел. Легкая улыбка тронула его бледно-розовые губы, он на мгновение замер, а потом пошел дальше, с каждым шагом становясь ближе к ним, словно шагал через оставшиеся тридцать лет своего сна.
- Скримм... - он прижал жену к себе, утонув лицом в ее волосах. Сейчас он мог позволить себе непростительную вольность и несдержанность чувств. Он приблизился губами к ее уху, едва выглядывающему из-под волос, и тихо, чтобы слышала только она одна, слегка касаясь кончика ее ушка губами:
- Я скучал по тебе.
Настал черед дочери. Карл просто вытянул руку, и сгреб ее в общие объятия к матери. Ричард, был немногословен. Это был не момент плескания языком. Это было нечто гораздо большее.

Отредактировано Карл фон Рихтер (28.10.2011 12:32)

-Убери свои эмоции,- голос заполнял пустое помещение комнаты гулким эхом, доносившимся откуда-то издалека.
-Спрячь их или я найду тебя, - она вжалась в холодную шершавую стену, цеплявшуюся за ее рубашку, медленно спускаясь вниз. Боль. Тонкую кожу на спине взрезал осколок камня, порвавшего тонкую ткань ее одеяний. Она вскрикнула от боли, но слова тонули во мраке. Она опустилась на пол и притянула к себе колени, обнимая их кольцом своих рук. Ужас, охвативший ее несколько минут назад постепенно пропадал, но все еще оставалось это чувство страха и одиночества… Беззащитности…
-Убери свои эмоции, - вновь и вновь проносилось в голове. Слезы оставляли мокрые дорожки на ее детских щечках, боль стихала.
-Ты же не хочешь, чтобы тебя нашли, Селина? – создание упивалось ее страхом, отчего его голос становился все мелодичнее и веселее.
- Ты боишься, значит, ты слаба и не достойна своей семьи… - слова острыми кинжалами врезались в ее сознание, пронзая ком страха, в который сплелись мелкими змейками ее мысли. Страх и отчаяние сменились злобой и гордыней.
- Иду искать… - нить воспоминаний оборвалась, рассеиваясь пеленой тумана в ее сознании.
Ее красивое лицо застыло как восковая маска и только глаза оставались живыми, наблюдая за Скримм. Она сцепила тонкие пальцы рук в замок, выслушивая слова своей матери.
Возможно, она была слишком молода и одурманена свободой выбора, который ей предоставили. Но, с другой стороны, она не считала свою свадьбу ошибкой, несмотря на то, что Леонард действительно был причиной, может быть косвенной, но причиной ее страстного желания возвратиться в клан. Никто не собирался торопиться и совершать абсурдные поступки с неясными последствиями. 
-Но как мать, ни как глава клана я должна предупредить тебя, - ласковое прикосновение Скримм; впервые за долгое время во взгляде Даниэль отразилось осуждение и недовольство. Она мысленно просила не продолжать этот разговор, зная, чем он может обернуться. Голос матери стал теплее и в то же время от слов, которые она говорила, сердце вампирши леденело, замедляя свое биение. Даниэль повела плечами, сгоняя с себя отстранение от всего сущего, и тепло улыбнулась матери.
- Думаю, дети смогут принять мое решение, а остальным придется смириться, - она смиренно склонила голову, молчаливо соглашаясь с решением матери ничего не рассказывать отцу.  Они вскоре должны будут возвратиться обратно в поместье Грей, где, скорее всего, ей придется задержаться на не определенное время, она потянулась за сотовым телефоном в своей сумке, но шаги и оцепенение Скримм, заставили ее отложить разговор со своей семьей на некоторое время. Да… Семья и ее семья, теперь становились параллелями. Ниэл осторожно коснулась татуировки на шее, она не чувствовала подушечками пальцев ее, но знала, что там стоит метка клана и что волны ее каштановых волос скрывали сейчас эту тайну.
Их прощания и встречи всегда были наполнены любовью и нежностью; 50, 20 лет… Для них не существовало разницы. Сердце начинало таять от картины, которая разворачивалась перед ней и она была одной из участников. Несколько секунд и сама Даниэль оказалась в объятиях отца вместе со Скримм.
- Отец, - пролепетала вампиресса, обнимая своих родителей, - мы ждали твоего пробуждения. Но, несмотря на радость встречи и ее желание, шаги по коридору нарушало молчание, которое было красноречивее многих слов. Она скользнула в сторону, высвобождая родителей из своих объятий, заслоняя их.
Ни тень не довольствия, ни огорчения не коснулась ее лица, смирение и спокойствие. 
- Ноэль, - улыбка тронула уголки ее алых губ, но так же быстро исчезла, как и появилась. То, что они не общались, так же не лишала ее возможности знать, кто именно сейчас стоял перед ее семьей.

Ричард почувствовал ладонью, как дорогое и теплое, такое приятное на ощупь, твидовое пальто выскальзывает из-под его руки, в то время, как тело Скримм еще было прижато к нему, словно они хотели стать одним целым, неразрывным единым существом, что уже давно ощущали на более высоком и тонком уровне. Он сильнее зарылся лицом в ее волосы и глубоко вдохнул ее запах еще раз, словно пытаясь покрыть ту огромную пропасть в двадцать лет, которая лишила его этого жизненно необходимого удовольствия. Пусть бы даже сейчас отполированный пол холла треснул, и на его месте разверзся бы ад, Карл все равно бы не отпустил жену, пока не надышался хоть немного ее запахом. Без этого воздух был мертв, густ и словно затхлый, будто воздух старой отсыревшей меблированной комнаты, давно не убиравшейся.
   Он так же не обратил внимание на звук открывшейся двери, и что его дочь сейчас назвала имя, которое Карлу, по большому счету, было безразлично. Он не намерен встревать в меж клановые прения, толком не насладившись воссоединением с родными и своей женой, что его ожидает меньше чем через час - по прибытии в поместье Грей. Даже больше, его прельстило такое внимание, ощущения были сродни, когда возвращаешься из долгого путешествия и тебя встречают друзья, родные люди, прочие знакомые, словно ты - важнейшее событие в их жизни.
   Карл был вынужден прерваться. Скримм поступила точно так же, как и Селина и это заставило Карла отреагировать на внешний мир. Он ощущал насколько атмосфера стала наэлектризованной вокруг них, тонкие щупальца гнева и неприязнь обволакивали его со всех сторон, стегали воздух, словно плети и пытались дотянуться до гостьи; Карл чувствовал их легкие прикосновения почти что кожей, они оплетали его заботливыми кольцами, словно удерживая от кого-то или чего-то, готовы в любой момент обвить недруга уже смертельной хваткой и задушить. Или разорвать. Казалось бы, если прислушаться, можно услышать почти непрерывный посвист там, где они рассекают воздух, но старый вампир не любил фантазировать. Все это было лишь образом, который призван описать то, что он ощутил сейчас в этой комнате, где несколько минут назад царил покой.
- Доброй ночи тебе, Ноэль. - вежливо поздоровался Карл, слегка склонив голову, как это принято делать, если в помещение входит дама. Он оставался таким же непоколебимо спокойным, его глаза выражали легкую заинтересованность происходящим, так что даже при отсутствии улыбки, легко можно было понять о дружелюбном настроении древнего. Те, кто знали его достаточное количество времени, смотрели ему в глаза, а не на рот, потому что с улыбкой он мог утопить в крови небольшой вооруженный отряд, но глаза не врали никогда, если только так не было нужно. - Приятно тебя видеть после стольких лет, как приятно, что они тебя не изменили. Отлично выглядишь. Рад, что тебя заинтересовало моя пробуждение, я думал, что все, кроме этих двух королев о нем и не вспомнили.
Он встал между женой и дочерью и успокаивающе приобнял обеих за талии, не сводя взгляда с Ноэль. Фон Рихтер никогда никому не грубил - это было глупо и невежественно для культурного вампира, прожившего более тысячи лет. Тем более грубить было пока не за что. А будет за что - тогда и грубить покойникам уже нечего. Но это, конечно, излишки. После резкого пробуждения он становится слишком чувствительным, а сильные эмоции Скримм сейчас отдались легким эхом в нем самом, как сонар ловит звуковые колебания в пустых толщах океана. Нужно окончательно прийти в себя. Но жена была слишком разозлена, и Карлу пришлось слегка притянуть ее к себе, чтобы она сделала шаг назад и снова прижалась к его боку. Он немного опустил голову, прислушиваясь к ее словам, но ничего не ответил. Скримм тихо выскользнула из его объятий и пошла к выходу. Несмотря на вспыльчивость, он всегда знала когда лучше остановиться и уйти, не накаляя обстановку, что ни в чьих интересах не является приоритетным. Он расслышал ее последние слова, сказанные Ноэль, но опять никак не отреагировал на них, продолжая рассматривать ее с вежливым интересом, будто она произносила весьма занимательную речь. Селина все еще молчала рядом, глядя на Шенье совсем другим взглядом, отличным от его и матери, что проявляло ее, конечно же, с лучшей стороны, как дочь клана Морт, все же она была на самом деле их, а не Джахамов. Не того был клан пошиба, чтобы Селина могла в нем сойти за свою. Он чуть сильнее прижал ее к себе.
- Пойдем, дорогая, мама нас, должно быть, заждалась. Да и Ноэль здесь не для того, чтобы торчать в холле, верно? Всего доброго. - он мягко подтолкнул дочь к выходу, и они вместе пошли к автомобилю.
Когда они вышли, Скримм вскинула на него взгляд, в котором на миг сверкнул гнев, но встретившись с холодными серыми глазами супруга, которые при свете луны немного напоминали две никелевые монетки, чем глаза живого существа, сразу же погас. Карл лишь пошатал головой, открывая дочери дверь, и дожидаясь пока она сядет в салон. Единственным звуком, нарушавшим ночную тишину был скрип гравия под подошвами его ботинок да еще тихий хлопок закрывшейся дверцы. Уже взявшись за ручку передней дверцы, Карл задумчиво оглянулся на особняк, достаточно быстро и неожиданно, чтобы заметить темную фигуру у окна. Он криво усмехнулся, наполовину обнажив верхние клыки, и резко дернув дверцу, сел возле жены.
- Не бери в голову. - сказал он, когда машина уже миновала въездные ворота. Эти слова были произнесены им лобовому стеклу, но одинаково касались как Селины, так и Скримм. - Это была простая встреча в одном помещении. А была она случайной или нет, мы узнаем потом. Но, черт возьми, сегодня у нас праздник или как?
Впервые за сегодняшнюю ночь он улыбнулся широко и искренне.

------ Поместье семьи Грей

Отредактировано Карл фон Рихтер (29.10.2011 19:35)

Быстрее слухов была только мысль. Это Стейс знала прекрасно, это было основой, азами, залогом успеха.
Поэтому, стоило ей только услышать всю эту занимательную историю с пробуждением и похищенной красоткой, Стейс рванула к поместью, не теряя времени даром. Нужно было проверить правдивость этих слухов. И пусть время визитов вежливости давно закончилось - уже было давно за десять - вампиршу это мало беспокоило. С каких это пор она должна была предупреждать кого-то о своих намерениях заявиться в гости? Стейс Лайерэ могли ждать или не ждать, но прогнать? Это вряд ли.
Когда новёхонький серебристый автомобиль остановился  у ворот поместья, Стейс решительно зашагала к входной двери. У неё были вопросы. А когда у неё были вопросы, она получала ответы. Причём очень быстро.
Она просто чуяла что-то неладное. Перемены. Вампиры не любили перемены. Они всегда влекли за собой что-то недоброе, будь то перестановка сил или просто небольшая размолвка.
Что же это за девушка, что пленила такого могущественного носферату? Что в ней особенного? За что она получит корону и получит ли? И правда ли то, что о ней говорят?
Стейс шла по коридору с холодной улыбкой. Перемены - конец застою. И пусть большинство их боится. Она-то ведь не большинство.
Когда впереди замаячила чья-то тёмная фигура, её улыбка стала ещё шире. Не дожидаясь, пока будущий собеседник обернётся, она тихо, но очень отчётливо произнесла:
- Чудесный вечер, не правда ли? Надеюсь, у вас всё в порядке. Я пришла повидаться с... особой гостьей. Смею рассчитывать, что она не откажется обменяться со мной парой слов.

Отредактировано Стейс Лайерэ (26.01.2012 14:56)

- Конечно. Я подожду.
С удобством разместившись на диване, Стейс проводила удалявшегося вампира глазами до тех пор, пока он не скрылся из виду. Теперь хоть можно было перевести дух, а заодно и наметить план будущей беседы. В том, что она состоится, вампирша нисколько не сомневалась. Как и не сомневалась в том, что разговор будет увлекательным и информативным. На губах Стейс появилась призрачная улыбка, когда она подумала о том, что будет одной из первых, кто сможет повидать новоявленную ночную королеву с глазу на глаз. Если, естественно, никто не вмешается. Лайерэ очень не хотелось бы, чтобы на встрече присутствовал и царственный жених интересующей её особы. К такому ходу событий она была не очень хорошо подготовлена. Какая-то часть её была не против увидеть Амадеуса, но другая, более рациональная, предпочитала отложить это на другой раз.
Лайерэ смахнула с рукава жакета несуществующую пылинку и смежила веки. Со стороны казалось, будто бы она погрузилась в дремоту. В действительности же Стейс прислушивалась ко всем доносящимся до неё звукам - застать её врасплох не сумел бы никто.

Посетительница, уже стоявшая напротив Дженис, улыбнулась в ответ, вот только в её улыбке не было ни капли ни тепла, ни почтения, которое она по идее должна была проявлять к избраннице Отца вампиров. Просто дежурная вежливость: Стейс обращалась со всеми одним и тем же образом, как будто бы Древние, выскочки из молодых кланов и простые люди были перед ней равны.
- Именно потому я и здесь, миледи, чтобы исправить это досадное недоразумение, - прозвучал в тишине холла мягкий, но бесцветный голос. Серые глаза впились в лицо будущей королевы, будто их обладательница пыталась запечатлеть его в памяти. - Моё имя Стейс Лайерэ, - спохватилась она. - Во всяком случае, имя на данный промежуток времени. Клан Джахам, - взгляд стал ещё острее. Стейс ждала от Дженис какой-то знакомой ей реакции: понимающей полуулыбки, плохо скрываемого гнева, беспокойства, досады. Всех тех эмоций, которые обычно проявлялись при упоминании её имени. Брови Стейс чуть взметнулись вверх, как будто она сделала для себя какой-то вывод из взгляда Дженис.
- Пришла засвидетельствовать вам своё почтение, - никакого почтения, однако, в её голосе не было, один только холодный интерес. - И заверить вас в своей верности. Вы можете обращаться ко мне в любой момент по любому вопросу. Решать проблемы - обычное для меня дело. Уверена, вы об этом наслышаны.
Продолжая наблюдать за собеседницей, Стейс размышляла об иронии жизни. Забавно. Их канал как раз собирал материал по пропавшей дочери мистера Картера, и вот она, стоит прямо перед ней. Точнее, по пропавшей приёмной дочери мистера Картера. Это-то как как раз и тревожило Лайерэ. Такое похищение грозит серьёзными последствиями для всего общества носферату. Она опасалась не только мести "Мистериума", но и завоевательских настроений, которые Амадеус может вызвать в своих тёмных детях. Лайерэ считала, что единственно правильным решением было оставаться в тени и не высовываться, а не объявлять великую охоту на людей. Во-первых, в победу она не верила. А во-вторых, она её просто не хотела: такое существование представлялось ей скучным, пресным и бесперспективным. Вампиры, несмотря на то, что сыграли громадную роль в развитии цивилизации, пользовались плодами человеческого труда. Именно амбиции и стремления людей сделали этот мир комфортным. Лишишь человека свободы - лишишь и фантазии, а без неё ничего великого более создано не будет. Возможно, вампирам было бы лучше, если бы папочка спал себе дальше и не лез в дела чад.
Прокручивая всё это в голове, Стейс продолжила наблюдать за Дженис, теперь даже ещё пристальнее, чем раньше, будто стремясь заглянуть ей в душу. Пора сосредоточиться не на потоке собственных мыслей, а на чувствах "миледи".

Отредактировано Стейс Лайерэ (27.01.2012 17:09)

- Белого, - мгновенно отозвалась гостья. Дожидаться, пока слуга к ней приблизиться, она не стала. Стейс властно протянула руку вперёд, и бокал спустя минуту оказался в её руке. Прислужник и бровью не повёл - и не такое видел. - Вижу, вам тоже знакомы удовольствия разума, - она даже не стала отрицать, что буквально минуту назад пыталась прочитать мысли Дженис. Неслыханная самоуверенность, мало чем отличавшаяся от наглости.
Стейс старалась спровоцировать Её Высочество на откровенность. Наткнувшись на неожиданный барьер, вампирша оставила попытки воспользоваться возможностями руны и стала ориентироваться на собственный опыт, благо он у неё был достаточно богатый. Профессиональная шпионка оценила сопротивление Дженис по достоинству, в ней даже стали зарождаться проблески уважения к мисс Картер-Кавендиш. Она всегда испытывала маленькую слабость к людям с сильной волей. Вопрос был, осталось ли в будущей королеве тьмы хоть что-то человеческое. Именно это Стейс и намеревалась выяснить и даже была готова сыграть ва-банк.
Тем более, в процессе беседы она всё больше и больше склонялась к выводу, что похищение Дженис было ошибкой со стороны Отца. Амадеус просчитался. Кощунственные мысли?  Пожалуй. Но уж лучше ересь и кощунство, чем глупость и безумные страсти. Да и кто сказал, что старшие всегда правы?
Всему этому она позволила отразиться на своём лице, как будто хотела, чтобы любезная хозяйка поняла, о чём думает нахальная гостья.
- Вы знаете, я работаю на телевидении. Телеканал "CrimeTV". Ну вы знаете - убийства, грабежи...похищения. Наш профиль. И вот недавно подвернулся очень интересный материал, мы сейчас над ним работаем... У мистера Эллиота Картера дочку похитили. Бедняга... Не представляю, каково это - потерять единственную дочь. Хотя, думаю, я смогу облегчить его боль новыми известиями. Всегда мечтала познакомиться с ним поближе...Ну или с кем-нибудь из его окружения. Ох, простите, я вечно говорю о работе, - за этими словами последовала мрачная улыбка. - Надеюсь, я вас не сильно утомила, Изабелл?Или вам больше нравится имя Дженис? - тут она сделала эффектную паузу и глотнула вина.

- Красиво звучит. Возможно, это имя подошло бы вашей дочери. Вам стоит об этом призадуматься. Все склонились бы перед вашими детьми. Наследники, - почти что мечтательно протянула Стейс. - Ну да не мне решать...
Интуиция подсказывала, что она на верном, хоть и опасном пути. Игра началась, и Лайерэ готова была пойти на риск ради того, чтобы посмотреть, к чему она приведёт.
- А расследование... как вам сказать. Мистер Картер безутешен - странно, что вы не слышали это имя, миледи. Вам стоит его запомнить. Его здесь не очень-то жалуют, но, моя госпожа, он как раз-таки прекрасный пример того, что вы не правы. Не недооценивайте людей. Это заблуждение сгубило немало могущественных носферату. так вот, мистер Картер безутешен и, к сожалению, пока не очень-то продвинулся в своих поисках, однако... возможно, у меня найдётся для него кое-что. Жаль бедную девочку. Она попала в очень нехорошую историю. Мне хотелось бы ей помочь. Правда, тут есть одна проблема... Хочет ли она этого? Ведь того, кто не хочет быть спасённым, спасти нельзя.

Отредактировано Стейс Лайерэ (28.01.2012 00:23)

Ага, вот и оно. Стейс испытала чувство облегчения. Крепкий орешек эта девушка, даже заставила её усомниться в собственных силах.
- Смею надеяться, мистер Картер из беседы со мной сумеет извлечь много пользы. Он человек деловой и проницательный, насколько я знаю, не привыкший тратить время на пустую болтовню. Ну а я... У меня обширные связи и немалые возможности. Вполне вероятно, я смогу разузнать, где сейчас находится бедняжка, кто её похититель... и что с ней станет, если помощь не подоспеет.
Говоря всё это, Стейс призадумалась над тем, на что идёт. Впрочем, тревожиться пока нет нужды - у неё всегда найдутся тузы в рукаве. Она хороший игрок в покер и ещё лучший игрок в жизнь и обман.
- Что касается моих мотивов, достаточно того, что они есть. Возможно, я хочу исправить чью-то ошибку, пока не слишком поздно. Ну или разнообразить своё существование. А возможно... - впервые за весь разговор - да и не только за разговор - за годы в мёртвых глазах промелькнуло что-то человечье, что-то живое, что-то отдалённо напоминавшее сочувствие. - Возможно, я знаю, что такое, когда тебя лишают выбора.
Давно похороненные воспоминания начали всплывать, из-за чего Стейс закусила нижнюю губу, недовольная тем, что картинки прошлого появились так некстати.

Крепко сжав бокал с вином в правой руке, Дженис выслушала речь, стоически прячась за маской равнодушия. Весь разговор она старалась смотреть куда-то в сторону, бросая взгляд то на картину, то на бокал с вином, пряча свое беспокойство и неподдельную заинтересованность. Однако, последние слова мисс Лайерэ заставили ее поднять взгляд и посмотреть в глаза страху. Воцарилось неловкое молчание. Оно длилось от силы минуту, после чего Дженис  заговорила.
-Возможно, вы…- только она начала, как речь прервало неожиданное появление нового гостя. В нем, Дженис узнала мужчину, который приходил к ней в охотничий домик и подарил старинную картину. Ее даже передернуло, когда она увидела его. Джен была готова провалиться сквозь землю. Уже было открыв рот, чтобы ответить ему, она резко передумала, тут же вспомнив о том, что должна делать вид, будто не помнит ту встречу, иначе выдаст себя.
-Прошу прощение, - улыбнулась мисс Картер, - не помню, чтобы вы мне что-то дарили. Однако, - заметила она, - если вы передали подарок через слуг, я уверена, что он найдется, - красивая улыбка. Глоток вина. Вздох.

- Мне все равно. - Маркус кинул еще один равнодушный взгляд на девушку. Нет, всех членов своего клана он знал поименно, если конечно в клане не случилось прибавления за эти тридцать лет. Но. Она ему была не интересна. В принципе, эта Дженис ему тоже была не интересна, вернее интересна постольку поскольку.
- Женщина, не нужно всяких ухищрений. - Древний поморщился. - Я отлично помню кому дарил портреты своей жены, причем собственного авторства. Так что можешь не лукавить.
Мда, обманывать его? Зачем?
- Тем более, память на лица у меня идеальная. - Еще бы у художника не была бы идеальной память на лица. - Хотя мне все равно, мне просто интересно, на балу будут родственники с вашей стороны? Старик Картер не очень любит вампиров, я его конечно, давно не видел, неужто он изменился?
Может Маркус издевался, а может и был серьезен, по лицу древнего это понят было сложно.